Ехал и ехал - Loc-Dog

Назло рекламе бездыханным потоком бодрого тепла

Нарушу общепринятый регламент.

Ты догонишь у оконного стекла,

Тихо крапальнёшь себе оставшийся с былой мечты крапалик.

Лишь в бутылке вместо водки смола,

Не в бутырке, не в офисе, не сидя, но кого-то туда посадят.

Лопнет, как шарик тот, кто знает все правды слова.

Честь и хвала ему воздастся, воспрянет земля.

В начале 1-ого сентября в Макдаке дети.

Я в ахуе, тем не менее думаю за тебя.

Жму сцепление, не вижу руля.

Еду разделаться с барыгами в районе Кремля, иду в наступление.

Слей меня дождями, вода.

Не стал злей, остановившись в соображении, натворил дел.

Здесь замесил замес,

А если так сверни в шестой подъезд, как отопление подключит ЖЭК.

Все накопления в бюджет уйдут в опровержение идей, что горбатого исправит

крест.

Обсудят это миллионы ротозеев, своё мнение отдав толпе, изменив себе.

Извинившись и выстроившись в ряд.

Ведь всегда виноватым будет слабак, это всегда так.

Суки, нашедшие счастье, тонут в цветах.

Пульс сумашедше стучал, недобрав филок на транспорт.

И радовался пьяный причал.

Дым парадно кричал, типа: «Вот он я, здесь, нормально всё, отзовитесь!»,

Но в их глазах ты не тот, тобой правит бес,

Или какой-то левый гон, или кто там твой повилитель.

В этом городе торчков и погон, где нет друзей и врагов,

И кипит работа над новым средством убить любовь,

Над мощными бомбами, природу крошащими в щельях гор,

Над водой, загрязнённой барбитуратами,

Где брат не платит брату добром,

И даже в старый автопром мы вставим бас и колонки неаккуратно.

Не напрягаясь, приедем на твой район.

Знаю мораль, но на потом откладываю, утверждая обратное.

В сердце собрав огромный клад мы обезглавлены.

Берега попутал неадекватный, плавившись от жары.

Жарила всё Москва тут, я совершал пересадку на ветку,

Мы ехали ускоренно туда, где нас все любят и ждут

На быстром поезде осенью по соседству

Я выходил на следующей, но снова обнаружился тут.

Сидел и ехал, и ехал, и ехал.

А вы ехали неторопливо там, где в поле снова цветут.

Медленно в поезде осенью, по соседству

Ты выходил на следующей, но снова обнаружился тут.

Сидел и ехал, и ехал, и ехал.

А история идёт от вольного, вопреки всему.

Я её домом обстрою и в себя втяну с дымом.

В основе тонуть, быть убитым.

На бит, как ёк на доску с гвоздём ложиться,

Прогнать тоску, оставить принципы паскудам,

Но чтить традиции и чтить семью,

Между холмами семью раствориться, в принципе,

Ссё равно без сомнений любить Москву.

Станет громче, разум станет чётким,

Когда отфильтруют, возможно, почки.

Энергии в раю или где?

Пацанчики на кураже, им не быть в беде,

Пока все вместе, пока движняк, в основе

Нет дел, ведь там в основе нет песен,

Нету людей, нету стрел, нету президентов, есть те, кто тебе интересен.

Если есть сила и гнев,

Возможно, ты успешно покинешь пространства подъездов и лестниц,

Но во дворе перегрев +27 минимум, и ты вернёшься, поверь мне.

Будешь молчать рыбиной, будешь в слишком грязной воде,

И тебя схавает время, схавает грязный отдел,

Недовес, чужой успех или зимнее откровение.

Это для всех или никому.

Не держи, бросай на землю, я всё пойму, всё спущу тебе с рук,

Позвоню, когда решится вопрос за мою судьбу.

Иду, курю… Не продаю, а просто так даю.

Не настаиваю, знать даю.

Вы там в раю охуели все, зажрались,

И всё равно берёте там, где мы выросли или просто родились,

А после поднялись, ведь родители сыну давали не грустить.

Думали, что он без мазы сдаёт долги, поэтому без выгоды продал свою Инфинити.

Вылетел в трубу, его уже нельзя спасти, но я рад, и это мне не простительно.

Незаметно так стал злым, так же как и все.