Непокорённая вера в добро - Соль земли

Мне были двери открыты к западной точке России,

Там, где после прибоя, люди янтарь носили.

Где городок Гвардейск находился в низине,

Где с моря дуют ветра и очень сильные.

Мне руки умывали капли прозрачной росы,

Ноги боролись с песками Балтийской косы.

Я мог изучать историю, листая книжки,

Но мне было не до нее, я был еще мальчишкой.

Там городок военный казался необъятным,

Солдаты молодые чистили свои автоматы.

И как нам было страшно, когда нас с Саней

Отцы хлестали вениками в солдатской бане.

Ругалась тетя Надя, что неправильно крестился,

А я пошел в наш храм и научился.

Швыряли в стекла хлебзавода с пацанами камнями,

После того, как надо нас учили ремнями.

Крики детдомовской шпаны я не забуду

Я им сказал тогда, что больше убегать не буду.

Мне после этого три раза ломали нос.

Нос заживал, а я тем временем рос.

Никто и никогда нам не читал морали,

Родители нам говорили: Поступайте правильно.

Когда я буду листать страницы прошлого,

Детям своим отдам из них только хорошее.

Это моя непокоренная вера в добро,

Я словно окрыленный светом сотен световых табло.

Это как плот который все же встретит берег,

И мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.

А я был слеп.

Я долго и трудно взрослел.

Рассвет мне был в укор, я ненавидел и не шел на свет.

Я столько лет грелся огнем своих страстей,

Но холод Холодово добирался до костей.

Диких растений красота — поэтика дна,

Но жизнь одна, и говорят, что дальше чо-то там…

На кумарах ад может стать поверхностью дивана

И мы с Диманом клали фундамент будущего храма.

Мама украдкой крестит непутевых сыновей,

Сквозь звон цепей, сквозь семь морей они вернутся к ней.

…И Царь Царей был вписан в купол в центре церкви.

Пацан сказал — пацан добился своей цели.

Помню колокола на поддонах, подъем на звонницу.

Потом их звон поплыл над городом, как водится.

А с моего лица улыбка не сходила долго

И что-то доброе рождалось в кровотоке.

Стены покрыты фресками.

Дьякон одел стихарь.

Резной иконостас отгородил алтарь.

Как встарь, звучал таинственный язык старославянский,

А я не знал, где встать в кроссовках и в аляске.

Глазел по сторонам, смущался и переминался

Встал в очередь и еле и свою очередь дождался.

Веселый батюшка мои грехи решил,

Он мне сказал: иди и больше не греши.

Это моя непокоренная вера в добро,

Я словно окрыленный светом сотен световых табло.

Это как плот который все же встретит берег,

И мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.

Мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.