Письмо в редакцию телевизионной передачи «Очевидное — невероятное» из сумасшедшего дома с Канатчиковой дачи - Владимир Высоцкий

Дорогая передача!

Во субботу чуть не плача, вся Канатчикова Дача к телевизору

рвалась.

Вместо, чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться, — вся безумная больница у

экранов собралась.

Говорил, ломая руки, краснобай и баламут: про бессилие науки перед тайною

Бермуд.

Все мозги разбил на части, все извилины заплел, и канатчиковы власти колят нам

второй укол.

Уважаемый редактор!

Может лучше про реактор, про любимый лунный трактор?

Ведь нельзя же, год подряд —

То тарелками пугают, дескать, подлые, летают, — то у вас собаки лают,

то руины говорят.

Мы кое в чем поднаторели — мы тарелки бьем весь год, мы на них уже собаку съели,

если повар нам не врет.

А медикаментов груды — мы в унитаз, кто не дурак.

Вот это жизнь!

И вдруг Бермуды.

Вот те раз, нельзя же так!

Мы не сделали скандала — нам вождя недоставало.

Настоящих буйных мало — вот и

нету вожаков.

Но на происки и бредни сети есть у нас и бредни, и не испортят нам обедни злые

происки врагов!

Это их худые черти бермутят воду во пруду, это все придумал Черчилль в

восемнадцатом году.

Мы про взрывы, про пожары сочиняли ноту ТАСС, тут примчались санитары и

зафиксировали нас.

Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек, бился в пене параноик,

как ведьмак на шабаше:

«Развяжите полотенцы, иноверы, изуверцы, нам бермуторно на сердце и бермутно на

душе!»

Сорок душ посменно воют, раскалились добела.

Вот как сильно беспокоят

треугольные дела!

Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был, и тогда главврач Маргулис

телевизор запретил.

Вон он, змей, в окне маячит, за спиною штепсель прячет.

Подал знак кому-то,

значит, фельдшер, вырви провода.

И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца, и там пропасть на дне колодца,

как в Бермудах, навсегда.

Ну, а завтра спросят дети, навещая нас с утра: спросят «Папы, что сказали эти

кандидаты в доктора?»

Мы ответим нашим чадам правду, им не все равно: удивительное рядом,

но оно запрещено!

А вон дантист-надомник Рудик, у него приемник «Грюндиг», он его ночами крутит,

ловит, контра, ФРГ.

Он там был купцом по шмуткам и подвинулся рассудком, и к нам попал в волненьи

жутком,

С растревоженным желудком и с номерочком на ноге.

Он прибежал, взволнован крайне, и сообщеньем нас потряс, будто наш научный

лайнер в треугольнике погряз.

Сгинул, топливо истратив, весь распался на куски, и двух безумных наших братьев

подобрали рыбаки.

Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме.

Их вчера в стеклянной

призме к нам в больницу привезли.

И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек, что Бермудский многогранник

— незакрытый пуп Земли.

«Что там было, как ты спасся?" — Каждый лез и приставал, но механик только

трясся и чинарики стрелял.

Он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж.

Он над нами издевался.

Ну сумасшедший, что возьмешь!

Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник, говорит: «Надо выпить

треугольник.

На троих его, даешь!»

Разошелся, так и сыплет: «Треугольник будет выпит.

Будь он параллелепипед,

будь он круг, едрена вошь!»

Пусть безумная идея, не решайте сгоряча!

отвечайте нам скорее через

доку-главврача.

С уваженьем.

Дата, подпись… Отвечайте нам, а то, если вы не отзоветесь мы