Песня командировочного - Владимир Высоцкий

Ещё бы не бояться мне полётов,

Когда начальник мой Е. Б. Изотов,

Жалея вроде, колет, как игла:

«Эх!

— говорит.

— Бедняга!

У них и то — в Чикаго

Три дня назад авария была».

Хотя бы сплюнул: всё же люди — братья,

И мы вдвоём, и не под кумачом.

Но знает, чёрт, и так для предприятия

Я — хоть куда, хоть как и хоть на чём.

Мне не страшно, я — навеселе,

Чтоб по трапу пройти, не моргнув,

Тренируюсь, уже на земле

Туго-натуго пояс стянув.

Но, слава Богу, я не вылетаю —

В аэропорте время коротаю.

Ещё с одним — таким же — побратим!

Мы пьём седьмую за день

За то, что все мы сядем,

И, может быть, — туда, куда летим.

Пусть в ресторане не дают навынос,

Там радио молчит, там благодать —

Швейцар вбежит и рявкнет: «Кто на Вильнюс!

Спокойно продолжайте выпивать!»

Мне летать — острый нож и петля:

Ни поесть, ни распить, ни курнуть,

И ещё — безопасности для

Должен я сам себя пристегнуть.

У автомата — в нём ума палата —

Стою я, улыбаясь глуповато.

Такое мне ответил автомат!

Невероятно — в Ейске

Почти по-европейски —

Свобода слова, если это мат.

Мой умный друг к полудню стал ломаться,

Уже наряд милиции зовут —

Он гнул винты у Ила-18

И требовал немедля парашют.

Я приятеля стал вразумлять:

«Паша!

Пашенька!

Пашка!

Пашут!

Если нам по чуть-чуть добавлять,

Так на кой тебе шут парашют!»

Он пояснил — такие врать не станут —

Летел он раз, ремнями не затянут,

Вдруг — взрыв, но он был к этому готов,

И тут нашёл лазейку, —

Расправил телогрейку

И приземлился в клумбу от цветов.

Мы от его рассказа балдели!

А здесь всё переносят, и не зря,

Все рейсы за последние недели

Уже на тридцать третье декабря.

Я напрасно верчусь на пупе,

Я напрасно волнуюсь вообще:

Если в воздухе будет ЧП, —

Приземлюсь на китайском плаще.

Но, смутно беспокойство ощущая,

Припоминаю: вышел без плаща я!

Чего ж ты натворила, Кать, а, Кать!

Вот только две соседки

С едой всучили сетки…

А сетки воздух будут пропускать!

Прослушал объявление!

Но я бы

Не встал, теперь меня не подымай.

Я слышу: «Пассажиры за ноябрь!

Ваш вылет переносится на май».

Зря я дёргаюсь: Ейск — не Бейрут,

Пассажиры спокойней ягнят,

Террористов на рейс не берут,

Неполадки к весне устранят.

Считайте меня полным идиотом,

Но я б и там летал «Аэрофлотом»!

У них — гуд бай — и в небо, хошь не хошь.

А здесь — сиди и грейся:

Всегда задержка рейса,

Хоть день, а всё же лишний проживёшь.

Мы взяли пунш и кожу индюка — бр-р!

Теперь снуём до ветру в темноту:

Удобства — во дворе, хотя декабрь,

И Новый год летит себе на ТУ.

Друг мой честью клянётся спьяна,

Что он всех, если надо, сместит.

«Как же так?

— говорит.

— Вся страна

Никогда никуда не летит!»

А в это время где-то в Красноярске,

На кафеле рассевшись по-татарски,

О промедлении вовсе не скорбя,

Проводит сутки третьи

С шампанским в туалете

Сам Новый год — и пьёт сам за себя.

-= =-

Помешивая воблою в бокале,

Чтоб вышел газ — от газа он блюёт, —

Сидит себе на аэровокзале

И ждёт, когда наступит новый год.

Но в Хабаровске рейс отменён,

Там надёжно засел самолёт.

Потому-то и новых времён

В нашем городе не настаёт.