Серафимыч - Александр Розенбаум

На перрон, полный семечек, подавали состав,

Алкаши-шикеревичи занимали места.

Молодые, красивые лезли мы в эшелон.

Николай Серафимович, твой был первый вагон.

Рвали струны безжалостно не за тыщи — за грош,

За спасибо-пожалуйста — да их в стакан не нальёшь.

Белой ночью, чуть кремовой, «Парус» плыл по реке.

Николай Хризантемович расцветал в кабаке.

Жемчугами ты сыпал, касаясь рукой струн серебряных,

И «карась» золотой всё клевал и клевал до утра.

«Три семёрки» разлив по стаканам на невском поребрике,

Закрывали мы счёт, добавляя ещё по сто грамм.

В тихой роще осиновой, пот стирая с лица,

Николай Хиросимович разрывал нам сердца.

Не дремотный трамвая сыч — три копейки билет,

Николай Нидвораевич, ты был в масть нам и в цвет.

На сегодняшних «вёслах» артисты лабают известные,

Но до «пара» такого никто из крутых не дорос.

Где-то там позади лихо катит дрезина с маэстрами,

Безуспешно пытаясь догнать твой, Резан, паровоз.

В небо с криком отчаянным птичья стая ушла.

Не хватало печали нам… Коля, что за дела?!

Плач свечей парафиновых, загрустил Ленинград…

Николай Серафимович, до свидания, брат.

Угорают банкиры, по киру целуясь с клиентами,

И братва за слова отвечает, как в лучшие дни.

Все равны — что в парных, что в пивных — пред магнитными лентами,

На которых твоя, Серафимыч, гитара звенит.